Бурый медведь

Еще на нашей памяти бурые медведи встречались в двух десятках километрах к северу от Москвы. В дремучих лесах между станциями Хотьково и Икшей можно было видеть разрытые муравейники, вывороченные пни, помятые овсы с обсосанными верхушками. Нередко бежали из малинников женщины, напуганные повстречавшимся им косматым зверем. Мало где уцелел «Михаил Иванович» близ крупных городов, но в темных северных лесах он и теперь еще не редок. Много его в кавказских и других наших горах. У народностей Севера бытуют древние легенды об этом необычайном силаче, весом в три и даже четыре (Камчатка, Дальний Восток) центнера.

Жители северных лесов наделяли медведя человеческими качествами, называли его дедушкой — хозяином лесов. В самом деле: этот великан ходит и на задних лапах, а передними может поднимать тяжелые камни, стволы упавших деревьев, выискивая под ними червей, личинок, жуков, мышей и другой корм: он залезает на кедры, стряхивает с сучьев шишки, ломает вершины, разыскивает медовые колонии пчел. Известны случаи, когда медведи залезали на телеграфные столбы и обрывали провода, гудевшие от ветра и напоминавшие жужжание пчелиного роя. Терпеливо рвет он летом сочные стебли дудника, осторожно срывает губами ягоды черники, морошки, малины, а осенью — метелки болотной гречихи (рачьи шейки), обсасывает, захватывая его охапками, зеленоватый еще овес, разрывает кучи лесных муравьев и добродушно слизывает храбрых насекомых с широких лап.

Но не одними растениями питается медведь, жирея перед залеганием в берлогу. Некоторые нападают на коров и лошадей, на лосей и других диких копытных. Бесшумно подкравшись к пасущемуся животному, медведь бросается на него с такой быстротой, какую трудно ожидать от неповоротливого с виду Топтыгина. С яростью, не обращая внимания на удары копыт лошади или рога быка, хищник вонзает когти в бока жертвы, а клыки, обычно, в шею. Случалось, что быки привозили вцепившихся в них медведей прямо в селения. В Вологодской и других северных областях медведей, нападающих на сельскохозяйственных животных, одни называют «пакостниками» (не отсюда ли ведет начало и «пакостник»— слово, широко применяемое к плохим людям?), а другие — «паскотниками». Среди медведей, изучавшихся нами в Архангельской области, оказался один «паскотник», набаловавшийся, как говорили охотники, по лошадям. Однажды днем этот зверь напал на табун, лошади помчались к деревне. Жертва медведя — хороший жеребец - некоторое время отбивался копытами задних ног, но когда зверь ободрал ему когтями ляжку, конь поскакал в лес. Больше часа гонял его медведь по чаще. Погоня закончилась на поляне, где зверь настиг жеребца, оттащил в сторону, закрыл мохом и завалил хворостом; «положил квасить», - говорили охотники. И действительно, медведь предпочитает испорченное мясо свежему. Не описывая других аналогичных случаев, укажу лишь, что медведи чаще всего весной, еще по снегу, и не ожиревшие звери осенью охотятся за лосями и другими крупными копытными. Весной покинувшие берлогу голодные и худые медведи не находят корма в природе и ищут «живого мяса». Звери тогда отправляются к берегам рек, где в ивовых зарослях держатся в конце зимы лоси на так называемых «стойбищах». Найдя лосиные тропы, медведь сгоняет с них лосей и преследует их по глубокому снегу. Беременные самки устают быстрее и чаще гибнут. Спасаются те, которым удается выбраться на мелкий снег реки.

На севере в конце зимы бывает наст, по которому медведь бежит не проваливаясь, а лоси, прорезая острыми копытами наст до земли, обдирают кожу ног и останавливаются.

Интересный случай был в Печеро-Илычском заповеднике. Поздней осенью колхозники поехали к стогу за сеном. Под стогом они увидели мертвого крупного, худого медведя. Мертвый зверь лежал на животе, закрыв голову лапами; череп его был проломлен. По следам установили, что медведь напал на большого лося-быка, который ударом переднего копыта проломил ему череп и разрушил мозг. Невдалеке был обнаружен и лось: убивши врага, он стал переходить реку, но тонкий еще лед провалился, и после долгих попыток выбраться лось утонул и вмерз рогами в лед. И лось и медведь были доставлены в заповедник.

Редко кому приходилось наблюдать бой лося с медведем. Ю. А. Герасимов рассказывает, как на солонец в Забайкалье пришел большой бык-лось, где на него напал медведь. Охотники, ожидавшие в засидке марала, стали свидетелями этой неравной схватки. Лось не побежал и ударил медведя передней ногой, но хищник поймал лося за верхнюю челюсть (там, где нет у лосей резцов). Зверь держал лося мертвой хваткой и не отпускал даже тогда, когда бык приподнимал могучей шеей хищника над землей. Выбившись из сип, лось подогнул передние ноги, а затем боком положил на землю голову. Сейчас же хищник перехватил лося за горло и вскоре тот перестал шевелиться. Медведь встал и исчез в кустах у ручья. Снимая с лося шкуру, охотники увидели невдалеке медведя, который наблюдал за ними. Это оказался некрупный зверь, два его ребра были сломаны лосем.

Голодные, исхудавшие медведи, поднявшиеся в конце зимы раньше обычного срока, начинают бродить по узким песчаным гривам, заросшими сосняком, где часто устраиваются берлоги. Кажется, что зверь ищет жилую берлогу. Действительно, известны (очень редкие) случаи, когда крупные истощенные звери убивали и питались 2-летними медвежатами, застигнутыми ранней весной на лежке. В конце зимы или поздней осенью опасаться встреч с такими голодными медведями-шатунами необходимо и человеку. Обычно же, зачуяв охотника, зверь бесшумно скрывается, иногда же медведица с медвежатами, внезапно повстречавшись с человеком, приходит в ярость, угрожает и даже может напасть.

Путешествуя с тремя студентами и профессором Я. Я. Никитенским по лесам реки Кан, мы часто встречались с бурыми медведями.

Однажды, установив палатку, четверо из нас занялись хозяйственными делами, а один пошел в тайгу поискать рябчиков. С ним пошел молодой чутьистый красный сеттер по кличке Лайда. Вскоре вернулась взволнованная собака и залезла в палатку. Появление собаки встревожило людей, но они успокаивали друг друга, предполагая, что Лайда испугалась выстрела по рябчику и сбежала. Через полчаса пришел и охотник. Он рассказал, что собака хорошо чуяла дичь, а потом, поставив на загривке шерсть дыбом, стала тревожно оглядываться назад и пустилась карьером к реке. Охотник сменил дробовые заряды на якановские пули. Вскоре он услышал, как хрустнула ветка под чьим-то тяжелым шагом: кто-то шел за ним следом. Нужно бы скорее выбраться из чащи к реке, где можно было бы обороняться. Но лес подходил в этом месте почти к самому обрыву, внизу которого протекал Кан, оставляя узкую полосу песка и камней. Пришлось остановиться и ждать встречи здесь. Медведь появился из чащи неожиданно в трех шагах. Почти одновременно оба курка щелкнули по бойкам, но выстрела не последовало. Выбора не было, и человек бросился с обрыва, а медведь следил за ним сверху. Кусты, за которые хватался охотник, вырывались, но все же значительно ослабили ушибы при падении на поросшие мхом камни. Сгоряча добрался охотник до палатки, а через полчаса следом за ним пришел и медведь. Он не выходил на поляну, освещенную костром, но ревел в темноте и тряс деревья. Только перед рассветом зверь ушел, ни разу не показавшись на свету костра. «Таких лютых зверей, как на нашей реке Кан, я больше нигде не встречал, — рассказывал нам старик-таежник.— А давно, парень, у тебя в патронтаже пули?» — спросил он нашего компаньона, скатившегося в обрыв от медведя. «Да больше десяти лет,— ответил тот,— на всякий случай про запас держу». «Однако поэтому-то они и не стреляют», — заметил старик.

Из приведенных примеров может показаться, что бурый медведь (Ursus arctos L.) очень опасен. Но для громадной территории, населенной медведем, случаи гибели людей от когтей этого зверя надо считать редкими. Приходилось порой удивляться, что люди, которых мял разъяренный хищник, чаще оставались живыми и выздоравливали, а ведь удара лапы было бы достаточно, чтобы убить несчастную жертву. Очевидно, хищник, не знающий равного по силе, испытывает безотчетный страх перед человеком!

Медведь выходит из берлоги обычно еще по снегу, когда зажурчат весенние ручьи, примерно в те же сроки, когда просыпаются полосатые бурундуки. Настоящие охотники-медвежатники ищут следы вставшего зверя и идут по ним «в пяту» до берлоги, отмечая местонахождение ее на карте и затесами на деревьях. Обнаружив несколько покинутых берлог, можно быть уверенным, что в некоторые из них медведи заглянут опять, набрав к осени полный вес и обросши новой густой шерстью (зверь линяет один раз в год).

Нору (берлогу) медведь роет в сухом песчаном грунте, реже ложится в сыроватых ельниках, буреломе. В горах Кавказа и Средней Азии медведи зимой лежат мало.

С конца мая по сентябрь (в зависимости от широты места, упитанности и возраста) медведи спариваются, а после семи месяцев беременности самка рождает в берлоге от одного до четырех покрытых редкой шерстью слепых медвежат весом около 500 г каждый. Прозревают они через месяц. Новорожденные помещаются на брюхе матери, как в термосе. Лежа на спине, медведица поджимает задние лапы, передними прикрывает малышей и, сгорбившись, дышит на них и вылизывает. Всю зиму она кормит детенышей из сосков, расположенных спереди живота. Медвежата не могут сами освобождать прямую кишку от непереваренных остатков, а мочевой музырь — от мочи: чем сильнее нужда, тем крепче сжимается кольцевой сфинктер мышцы мочевого канала и прямой кишки. Малыш тогда начинает ворочаться и кричать, а мать, перевернув его на спину, лижет ему промежность От такого массажа расслабляются кольцевые мышцы, отбросы попадают в рот медведице и проглатываются, перевариваясь вторично. Эта особенность наблюдается у всех зверей, приносящих слепых Детенышей, иначе развитие молодняка в дуплах, норах и т. п. убежищах было бы невозможно из-за антисанитарных условий.

Медведица не выходит из берлоги до весны, и кал накапливается в ее прямой кишке. Охотники называют это «пробкой». Другие же звери вынуждены выходить из норы, опорожняясь за всех своих новорожденных.

Медвежата растут медленно; с урчанием, напоминающим звук летящего аэроплана, сосут мать. Лайка скорее находит берлогу с медвежатами, откуда ее чуткое ухо улавливает урчание сосущих. Взрослые лежат тихо. По выходе из берлоги медведица героически защищает медвежат, которые отличаются раздражительностью и в то же время игривостью: они готовы часами бороться, кувыркаться, сосредоточенно сосать ухо, но стоит его товарищу отстраниться, как сосавший приходит в ярость и хватает ухо зубами. Такой неуравновешенный характер остается у медведя на всю жизнь. Исключения редки. Вот почему рискованно более полутора лет держать медвежонка на свободе, как бы ни был он приручен. За зиму у медведей сильно отрастают когти, мешающие летом при ходьбе. Стачивая их, они царапают стволы деревьев, оставляя на них высокие полосы. К осени медвежата весят уже 20—30 кг и залегают в берлогу вместе с медведицей. Только на следующий год самка оплодотворяется. В случае гибели потомства медведица спаривается тем же летом.

Поздно родившиеся медвежата (март, апрель) не поспевают вырасти за лето до нормы. Лежа с матерью в берлоге, они за зиму сильно тощают, на следующее лето выглядят недомерками, оставаясь сравнительно мелкими на всю жизнь.

Бурые медведи живут до З0—35 лет, достигая, как сказано, большого веса. Неповоротливые с виду, эти звери могут бесшумно пройти по тайге, заваленной буреломом, подкрасться к добыче и неожиданно напасть на нее. Скорость бега медведя превышает 50 км в час.

Хотя бурый медведь и приносит убытки посевам и животноводству, но причислить его к вредителям, подобным волку, никак нельзя. Камчатских же медведей необходимо охранять, запретив охоту весной на самок с медвежатами. Эти смирные звери имеют большой удельный вес в заготовках пушнины, мяса и жира на Камчатке. Питаются они, в основном, ягодами и вылавливаемой рыбой.